Ты смотришь на мои ботинки, потом на руки, и представляешь в них своё будущее.

Насколько длинны мои пальцы, как они будут обхватывать твою талию, как смотреться со стороны и в зеркало, как уверенно смогут удержать молоток и насколько прочно будущего ребёнка и твою жизнь. В обгрызенных ногтях ты увидишь неуверенность в себе, в подрагивающих пальцах будешь идентифицировать признаки пьянства или расшатанных нервов.

Мои нечищенные, чуть порванные ботинки станут внушать тебе меру заботу о себе и близких мне людях, мою степень уважения к себе и непересекающихся с тобой ценностях.

В очередной раз удивляюсь тому миру, который рождается у тебя при взгляде на все эти простые вещи; какую безукоризненную но бесконечно чужую мне логику эмоций будят эти мелочи в исконно женственной сути.

Смогу это прочувствовать и осмыслить, не смогу понять.

А, значит, во мне ничего не изменится, так как не сможет зацепить и запустить во мне те механизмы внутреннего устройства, которые тебе столь же чужды.

Неторопливо обую ноги в первые подвернувшиеся ботинки, спрячу руки поглубже в пальто, слегка прищурюсь, сгорблюсь и исчезну в морозной зимней дымке собственного дыхания.

Существует какой-то субъективный минимальный уровень внутренней самореализации, при достижении которого человек становится более удовлетворенным, объективным и самокритичным, при том менее высокомерным. У каждого он свой: сильно зависит от персональных амбиций, воспитания и гордыни.

Существует какой-то субъективный минимальный уровень личного достатка, после достижения которого человек делается щедрее, великодушнее и умиротвореннее. У каждого он свой — сильно зависит от семейного достатка в детстве и персональной жадности.

Самореализация и достаток — крайне важные, необходимые и естественные для каждого человека вещи. Их дефицит порождает внутреннюю неудовлетворенность собой и желание добрать за счет других.

Перманентные и фоновые морализаторство, нотации, поучения, критика, стремление сравнивать, зависть — лакмусовая бумажка недостижения минимально необходимого личностного уровня удовлетворенности.

Если не достиг первого — не стоит заводить отношения и семью.

Если не имеешь первого и второго — в политике тебе не место. И это нормально.

Быть яростным верующим или атеистом, но не прочесть Библию; отвечать в соцопросах, что не христианин, а православный; чувствовать и быть убежденным в превосходстве над больными, малоимущими, людьми другой ориентации, национальности и иных взглядов;

Не понимать, как можно быть либералом, но не демократом, агитировать и голосовать за, не понимая сути левых и правых;

Оправдывать законы по понятиям, блат, взятки, отсутствие гражданской позиции, но регулярно жаловаться на жизнь;

Обесценивать себя и других;

Не отделять готовность к общению и отношениям от способности к ним; считать, что знаешь и поучать эталонному гендерному поведению, моральным и духовным идеалам;

Проебать свою жизнь, но заебать своим «так надо» своего ребенка;

Распространять талант в одной области на все стороны человеческой деятельности и верить в автоматическую безукоризненность и непогрешимость моральных и интеллектуальных способностей этого таланта;

Бросаться в крайности и утопии; верить либо в прозападное превосходство разума, либо в безукоризненность и непогрешимость провосточного торжества эмоциональной открытости и честности с собой, обесценивая второе;

Принимать промежуточные сбалансированные решения за компромиссы и слабость; презирать их, свою неспособность и перманентно мериться членами;

Хотеть лучшего мгновенно, не принимая постепенность и неизбежность сложных процессов, нетерпеливо желая здесь и сейчас, в десятилетие умудряясь возвысить до небес и втоптать в грязь одного и того же человека;

Считать людей, придерживающихся иной точки зрения, приверженцами точки зрения автоматически враждебной и диаметрально противоположной нашей, часто чувствуя себя по этому поводу преданным и озлобленным, забывая, собственно, выслушивать её;

Считать себя всегда, во всём и без исключений правым, верить в свою безукоризненность и непогрешимость; знать за других лучше; считать себя имеющим право поучать и относиться высокомерно к другому, ввиду самоощущения большего ума или возраста;

Не слушать честные фразы в начале отношений — «я псих», «я одиночка», «я эгоист» — и быть уверенными в идеальности, потом додумывать картинки за другого и вынуждать его ко лжи;

Жалеть о распаде Великой страны и мечтать подальше отгородиться от республик;

Не менять точки зрения никогда и ни за что. Неудобная правда — это фотошоп, происки евреев, масонов, американцев, кровавого режима, гомиков или продажных леберастов с дерьмократами;

Винить в неудачах других, искать себе оправдание; кормить себя «завтраками», верить в великое признание, но не сделать и шага навстречу ему;

Винить во всем и за всё правительство и хаять любого, кто делает, меняет и меняется, пусть и ошибается;

Знать и рассказывать убежденно про всё и всех, ни разу не съездив дальше 500 км вокруг от дома, не понимая языки и не пользуясь компьютером;

Делать поступки, создавать особые отношения, давать любовь и теплоту на условиях «после тебя» или «взамен на».

Раздражаться по всему этому поводу, не уметь принять и чувствовать себя потому как с другой планеты.

Случаются какие-то иррациональные, безумные или пугающие наш здравый смысл вещи, к которым вдруг устремляется и тянется наша внутренняя сущность.

И ты откуда-то наверняка знаешь — будешь жалеть, если не дашь им шанса реализоваться в своей жизни.

Такой выбор.

Зима, зима, я еду по зиме,
куда-нибудь по видимой отчизне,
гони меня, ненастье, по земле,
хотя бы вспять, гони меня по жизни.

Ну, вот Москва и утренний уют
в арбатских переулках парусинных,
и чужаки по-прежнему снуют
в январских освещенных магазинах.

И желтизна разрозненных монет,
и цвет лица криптоновый все чаще,
гони меня, как новый Ганимед
хлебну земной изгнаннической чаши

и не пойму, откуда и куда
я двигаюсь, как много я теряю
во времени, в дороге повторяя:
ох, Боже мой, какая ерунда.

Ох, Боже мой, не многого прошу,
ох, Боже мой, богатый или нищий,
но с каждым днем я прожитым дышу
уверенней и сладостней и чище.

Мелькай, мелькай по сторонам, народ,
я двигаюсь, и, кажется отрадно,
что, как Улисс, гоню себя вперед,
но двигаюсь по-прежнему обратно.

Так человека встречного лови
и все тверди в искусственном порыве:
от нынешней до будущей любви
живи добрей, страдай неприхотливей. ©

Ты никогда не узнаешь, что купило тебя окончательно — характер, энергетика, плавность линий или что иное, едва ли уловимое на глаз.
Когда влюблён, тебе не нужны причины и оправдания этой своей любви.

Оправдания и прозрения наступают позже — когда будет все кончено для души и включен разум.
Возможно, наступят сомнения и страх. Наверняка — лживая трактовка событий.

Или когда показалось, что кончено.
Потом появится вновь — и вновь не принадлежишь себе.

И опять куда-то едешь и на что-то расчитываешь.

Чтобы понять, нужно ли тебе это, стоит проживать ситуацию до конца.

В который раз закрываю глаза — и передо мной вновь и вновь отчётливо предстают фрагменты дороги, обрывки разговоров и виды городов...

Ты можешь не любить других.
Ты можешь быть одиноким.
Ты можешь быть толстым.
Ты можешь любить радио-шансон и попсу.
Ты можешь не любить умных и евреев.
Ты можешь ковыряться в носу.
Ты можешь не хотеть работать и не работать.
Ты можешь носить каблуки и быть мальчиком.
Ты можешь любить Бога или в него не верить.

Это нормально. Это не надо менять. Ничего вообще не стоит менять.

Но только если выполняются два простых условия:
— ты не испытываешь от этого внутреннего дискомфорта (ты счастлив, тебе нормально);
— ты не ограничиваешь свободу других быть такими, каковы они есть.

Право оставаться несчастным у тебя тоже никому не отобрать.

Просто помни — это всегда только твой выбор, в соответствии с котором другие сделают выбор в отношении тебя.

Те моменты, которые привыкли отстаивать по жизни, и те позиции, которые упорно защищаем, являются на деле нашей слабостью. Не потому, что ошибаемся в своих суждениях и позиции — вполне можем быть правы.

Потому что больное место ссаднит и постоянно заставляет обращать на себя внимание, пусть даже его никто не трогал, либо едва и ненароком зацепил.

Есть люди, которые работают ради самих денег, ради мечты, ради семьи, ради удовольствия, которое получают в процессе или по факту достижения. Наконец, потому что просто привыкли и не могут уже не работать.

Сегодня представляю из себя довольно узкую категорию людей: работаю, чтобы высвободить будущее время.

Личное время — огромнейшая ценность для меня, даже когда расходую его на сон или жратву.

То, что другие считают в тысячах условных единиц, я считаю в дополнительном количестве месяцев жизни, которые смогу потратить по собственному усмотрению вне зависимости от чьей-либо воли или желания.

Пока располагаю весьма скромной парой лет.
Хочу не менее двадцати полноценных, размеренных и свободных от.

Желание без потребности — время на ветер.

Ты можешь отложить на завтра все: работу до полуночи, секс до утра, сон, поездку на море, покупку квартиры, важный разговор.

Бывают случаи, когда отложить просто необходимо.

Я бы не рекомендовал этого делать со здоровьем, душевным равновесием, желанием, захватившим твою сущность, и близким человеком.