Есть что-то крайне возбуждающее в том, когда близкий человек называет тебя по имени. Называет как-то особо, как никто другой. В этом проявляется какая-то высшая степень открытости, доверия и предрасположенности к человеку.

Когда вижу как в паре обращаются друг к другу исключительно на « ты», или, совсем худо, злоупотребляя уменьшительно-ласкательными, — начинаю сомневаться в их чувстве.

Когда тебе очень хорошо, а тебя развезло на солнышке, когда тебе плохо, а ты бредишь в температуре, — чаще обычного с твоих губ слетает имя любимого человека. Слетает, когда с тобой совсем другой.

В нашей стране часто мерилом мудрости и счастья полагают размер кошелька и название должности.

Этот знак равенства в голове у людей заставляет их относиться с уважением к креслу, а не личности, «выкать» и лебезить, не задумываясь принимать к исполнению указания любой степени кретинизма и вожделенно мечтать попасть на громкую должность, не заботясь о профессиональном соответствии должности и степени своей компетенции.

Данная логика действует и в обратную сторону: уважения бедному человеку перепадает значительно меньше.

Неплохо бы перестать измерять длину в килограммах и перейти, наконец, в следующий класс.

Бывает, что в детстве возникает большой дефицит внимания и любви. Бывает, не любишь человека, а он тебя вроде любит. И ты отстраняешься и сушишь отношения, одновременно пытаясь не ранить другого и, в тоже время, провоцируя на проверку крепости эти невзаимные чувства, чтобы подобрать крохи так нужного тебе тепла и внимания. А тот, на поверку, просто нуждался в компенсации своего одиночества или неуверенности в себе.

Избегайте ущербных компенсационных отношений. Нет в них счастья и будущего ни для одной стороны.

Надо учиться тому, чтобы ум не заменялся опытом.©

Не делать мозги себе и другим. Не тратить усилий на поиск псевдопричин и отговорок, на бесконечное откладывание на завтра.

Если не делаешь сегодня то, что приближает тебя к декларируемому твоей мечтой или устремлениям, значит тебе в сегодня они не нужны или ты не способен.

Просто прими это как данность и двигайся дальше.

Всему своё время.

Люблю вот этот временной осенний отрезок, когда идёшь по улице, а вокруг валяются каштаны, и падают, и раскалываются, и скачут по дороге.

А ты проходишь и крученным направляешь ногой приглянувшийся каштан по плавной кривой с таким расчётом, чтобы он остановился в досягаемости твоего маршрута следования. Это непросто — они такие своевольные эти каштаны.

Хорошо, что их много и они не кончаются в этот временной осенний отрезок.

На деревьях много жёлтой листвы, она пока ещё не заиграла буйством красок, хотя уже активно капитулирует к твоим ногам.

Листья вращаются по замысловатой траектории, не такой как каштаны, и садятся на землю, капоты машин, а то и просто сыплются мне за ворот.

Ещё немного и похолодает, начнёт моросить мелкий колкий дождик, под который приятно подолгу ходить с непокрытой головой и философскими мыслями.

Так хочется продлить эту пору. Навязчиво хочется.

— Уже нет билетов на завтра. Значит, придётся лететь сегодня и из Минвод.

Деньги на билет — водителю, сам домой. Есть час на всё про всё: собрать чемодан, документы, в душ и переодеться. И 2,5 часа на дорогу.

В дороге — документы (пока не стемнеет), за окном — шуршание шин и мельтешение деревьев.

Аэропорт сверкает в ночи (неплохо отделали — откуда деньги при таких долгах?). Рамка металлоискателя, шагаю вдоль зала ожидания, озираюсь в поиске розеток (зарядка на нуле). Есть! Зарядку — в розетку, телефон — в зарядку и портфель, портфель — на пол, рядом — портплед, сам в туалет. Ого! Летаем уже в Анталию, Питер, Калининград, Красноярск. В соседней очереди на регистрацию стоят негры: смеются, смотрят фото, задорно размахивают руками. Зачем им в Красноярск? Замерзнут нахрен. Ага, не разобрались, ошиблись — раздосадовано становятся в конец нашего отростка. Гостиниц, привычных мне, в такой спешке не ожидается: какая-то экзотика у чёрта на куличках (надеюсь, водитель не заблудится). Посадочный талон, обувь, ремень, рамка, очередь на посадку, салон Боинга.

Давно не летал Аэрофлотом! Лучшее из виденных внутренних рейсов: отсутствие острых углов, комфортное расстояние для ног, ненавязчивая музыка на борту. Отчего-то на электронику в полете полное табу — хрен с вами! В дороге — документы (пока не надоест), за окном — темнота и редкое мерцанье огней. Посадка.

Шарик (стотыщ лет не был) — ничего не узнаётся, к тому же новый терминал. Нет звонка от водителя (не забыли ли)? Еще 5 минут — безрезультатно. Через 15 минут последний экспресс. « Хрен с ним» — моё решение! Улица, « где экспресс?», 10 минут интенсива вдоль терминала, билет, вагон за две минуты до отправки. Успел, done!

В дороге — чтение френдленты, попытки осмыслить разговор двух иностранцев, мельтешение деревьев за окном в свете редких огней. Белорусский вокзал.

Переход закрывается через 20 минут, нужно успеть! Не хочу даже представлять, сколько срубят за поездку отсюда на пойманном такси до Юго-Западной.

Каждая ветка на схеме метро, каждая цветная точка ассоциируются и отдают чем-то резонирующим в жизни: имена, здания, события, впечатления. Счастье, секс, сомнения, тревоги, надежды, победы, огорчения... Все позади — лишь пустота и рациональная необходимость успеть. Что остановился, блядь: через 5 минут закрывают переход! Хорошо, вовремя вспомнил о закрытии пересадки на « Парке культуры» (сколько же раз ты меня подводила за последние полгода!). Пробегаю переход, за мной начинают сдвигать и клацать. « Осторожно, двери закрываются, следующая станция...» Успел! Ночное безмолвие, безжизненный вагон, пустота в душе.

Природа не терпит пустоты: мысли, стук вагонов, мельтешение подземных коммуникаций и станций за окном.

Выныриваю из подземелья, навигация в руке, почти два ночи на часах. Такси, такси... Ага, стоило везде успеть, чтобы последний километр за 500 рублей проехать! Пешком! Люблю! Карта, компас в руках, сумка через плечо, дорога под ногами, дождь моросит на непокрытую голову. Кругом огни ночного города, впереди крыша здания, напоминающего своим освещением гигантскую конфорку.

Гостиница — облагороженный клоповник и квёст на сообразительность, регистрационная анкета карандашом, коридоры-катакомбы, номер, душ. За окном — огни МКАДа. Зарядка на нуле. Осторожно, двери закрываются, следующая станция... Жизнь покажет!

Смысловой альтернативой фразы «найди уже кого-нибудь», являются два разнополярных варианта:

«Ты живёшь слишком беззаботно, я знаю чем тебя занять»;
«У тебя проблемы, реши их за счёт другого».

Меньше всего благородства можно встретить в пожелании счастья своему любимому: на поверку оно оказывается искренними и стопроцентными пожеланиями себе.

Желая его своим родителям, мы, как правило, хотим оплатить вложенное в нас и оправдавшее усилия.

В стремлении к счастью своего ребёнка часто обнаруживаются нереализованные собой мечты.

Никому человек не желает счастья столь ярко и пронзительно, как обиженному им невзаимностью в честном чувстве.

В стремлении к счастью другого всегда проглядывает виноватая физиономия по имени Компенсация.

Лишь в самостоятельном стремлении к собственному счастью имеет место настоящая непорочная искренность.

Чаще всего человек стремится вернуться в те места, где был счастлив. Или туда где, как ему кажется, он мог бы стать совершенно счастлив, если бы...

Словно в надежде исправить события прошлого. Словно в надежде излечить подобным свой персональный стокгольмский синдром.

В отличие от вкуса, к запаху реже удаётся подготовиться заранее. Он бьёт тем оглушительнее, чем более внезапно его появление.

Для меня есть такие, которые на секунды совершенно сводят с ума: терпкий — хвои, будоражащий — желанной женщины, аппетитный — свежего хлеба, бодрящий — свежескошенной травы и острый, пронзительный, целебный аромат моря.

Так стремительно уходит здесь день, будто на обессилевшее к закату солнце набрасываются изголодавшиеся за сутки пираньи-лангольеры. И такой отчётливый ясный запах непривычной мне осени.